Против диаспор в России
Как показали исследования, этнические диаспоры в российских регионах образуют компактные общины, прочно связанные землячеством, культурой, языком, располагающие высоким уровнем самоорганизации и сложившимися механизмами защиты интересов во взаимоотношениях с местными властями. Их жизнь, благополучие (в первую очередь экономическое) в гораздо меньшей степени зависят от социально-экономических «волн» в жизни Российского государства, потому что они во многом более самодостаточны и больше, чем обычные россияне, полагаются на собственные силы и взаимоподдержку, чем на помощь государства с его раздаточными функциями
Они лояльнее к властям, меньше склонны жаловаться на «тяжёлую жизнь». Зато значительно сильнее их зависимость от правоохранительных органов, с которыми они часто контактируют и стремятся влиять на принимаемые ими решения.
Механизмы влияния нередко носят криминальный характер. Больше чем в половине случаев нужное для членов общин решение властей достигается с помощью взяток.
Притом что у всех на памяти эксцессы в небольших городках – Кондопоге, Пугачёве и других, – наиболее тревожная ситуация в отношениях между диаспорами, коренным населением и органами госвласти складывается в Москве, других мегаполисах. В условиях не всегда эффективно работающей правовой базы жизнь этнических диаспор слабо регулируется российским законодательством. Это создаёт очаги внеправовых отношений, имеющих сложный и разветвлённый характер.
Часто этнические группировки образуют «государства в государстве», порождая цепочку коррупционных отношений, нелегального или запрещённого бизнеса, включая наркотики, контрабанду.
В определённой степени этнические диаспоры живут по своим неписаным законам. Это обеспечивает им не только выживание в чужой стране, но и зачастую существенные социальные преимущества перед коренными жителями, редко способными к солидарным действиям. Как результат, диаспоры выстраивают «особые» отношения с представителями государственной власти, федеральной и муниципальной, с правоохранительными органами.
В итоге этноэкономический конфликт выходит на уровень этнического лоббирования в органах местной законодательной власти, а также разрастается до актов противостояния этнических сообществ и некоторых (как правило, силовых) структур госвласти. Характерный пример – юг Краснодарского края, где неформальная местная «партия власти» часто формируется под диктовку лидеров этнических диаспор, обеспечивая им преференции в бизнесе, земельном обороте, других высокодоходных видах деятельности. Это характерно также для мегаполисов, а особенно для Сочи и прилегающих к нему районов – как горных, так и прибрежных, – где можно ожидать ужесточения конкуренции за «освоение» больших инвестиционных потоков. Кроме того, этнические диаспоры оказывают ощутимое влияние и на материально-имущественное расслоение россиян.
Используя лоббистские возможности, фактор высокой самоорганизации, представители диаспор нередко занимают в обществе статусные позиции, входят в число самых состоятельных людей городов и посёлков, приобретают дорогое жильё и земельные наделы.
Это порождает негативную реакцию коренного населения, видящего в данных процессах нарушение принципов социальной справедливости.
http://www.stoletie.ru/obschestvo/diaspory_protiv_grazhdan_350.htm