Опека и суд отобрали ребёнка
Губернатору Тульской области Груздеву В.С.Уполномоченному при Президенте РФ по правам ребенка Астахову П.А.Комитет Государственной Думы РФ по вопросам семьи, женщин и детейМинистерство здравоохранения и социального развития РФЯ развелась с бывшим мужем в 2007 году, нашему сыну Коле было 3 года, спора о ребёнке не было, отец особого интереса к сыну не проявлял. После развода я записала на Колю ½ квартиры, и у отца сразу появился интерес к сыну, он стал его забирать на 2-3 недели против моей воли и настраивать его против меня. В 2009 году я снова вышла замуж, и сразу же бывший муж со своей матерью начали войну – заявления в милицию на нового мужа Евгения, клевета в детсаду на нас обоих, суд о порядке общения. Я медсестра, а Евгений педагог, у нас есть всё для того, чтобы нормально воспитывать детей, и мы сумели это доказать в первом суде. Проиграв тот суд, бывшие муж и свекровь умудрились заинтересовать опеку и воспитателей детсада, и на следующем суде о месте жительства опека и воспитатели представляли интересы отца в ущерб ребёнку, с помощью лжи и подтасовок. Поскольку наш адвокат советовал решить всё с помощью взяток, мы от его услуг отказались и моим представителем по доверенности был Евгений. Я сама присутствовать на суде не могла, поскольку к началу суда была на 5-м месяце беременности, и зная по предыдущему суду , что бывшие муж и свекровь не стесняются даже в присутствии судьи применять ко мне физическое воздействие, решила не рисковать плодом, доверив представительство мужу. Мы верили в справедливый суд, ведь у нас всё в семье было хорошо. О возможности отсрочки суда по состоянию здоровья из-за сложной беременности мы не знали. В итоге меня обвинили в равнодушии к ребёнку и к результатам суда, и назначили место жительства ребёнка с отцом. Представители отдела по опеке и попечительству и демографической политике мотивируют свою позицию по отторжению ребёнка от матери тем, что якобы рождение второго сына нанесёт психическую травму первому, а также считают справедливым поделиться ребёнком с отцом, ведь он не может сам себе родить. Какая может быть демография при таком подходе?! Зачем мне материнский капитал, если у меня отнимают ребёнка?В основе судебного решения лежит заключение психологов, не имеющих ни разрешения, ни соответствующей подготовки для проведения судебных экспертиз. Более того, это заключение было предвзято интерпретировано опекой в пользу отца и против матери, и именно на эту интерпретацию ссылается судья в своём решении отобрать у меня сына. Протокол не имеет ничего общего с тем, что было в суде на самом деле, но сделанные нами аудиозаписи судебных заседаний никем не принимаются как доказательство нарушений. Кассационную жалобу не удовлетворили, в рассмотрении надзорной жалобы и вовсе отказали с формулировкой «материальное право не нарушено».Потом было 2 суда о месте жительства, уже с адвокатом, и недавно суд о порядке общения, но в протоколах и заключении психологов опять ложь, а в ходатайствах о проведении настоящей судебной психолого-психиатрической экспертизы мне отказывают.Сначала мы пытались убедить опеку в их ошибке, но они пригрозили отобрать новорожденного, если мы не перестанем бороться за Колю, и тогда мы стали просить о помощи губернатора, премьера, президента, депутатов госдумы, прокуратуру. Но каждый раз проверку поручали тем, на кого мы и жаловались. Нас дважды снимало телевидение, но ситуацию подавали как внутрисемейную ссору, делёж ребёнка, а не бесчинство опеки и суда. Я не верю в то, что суд случайно ошибся, ведь он не случайно подтасовывает факты. А с учётом того, что бывшая свекровь заявляет : «Мы не нищие, если надо – заплатим!», то мотив действий суда и опеки понятен. Психологи тульского Валеоцентра тоже не случайно штампует заключения-конструкторы, из которых можно сделать любой вывод. С самого начала я отказывалась от прохождения обследования у неподготовленных для этого психологов, но суд и опека настаивают только на Валеоцентре, мотивируя тем, что с ними сработались и только им доверяют. В центре судебной экспертизы и криминалистики провели экспертизу заключений Валеоцентра и пришли к выводу, что они не являются экспертизой и ни при каких обстоятельствах не могут быть использованы в суде в качестве доказательств, однако опека это опять игнорирует, а суд принимает решения только со ссылкой на опеку. Также игнорируется и ухудшение здоровья Коли, и делается всё для того, чтобы это скрыть. Назначенное Коле лекарство Пантокальцин, которое он должен был принимать для профилактики косоглазия, вызванного стрессом из-за расставания с мамой, ему в семье отца не дают, и в результате Коля теперь вынужден постоянно носить очки. А появившиеся из-за стресса навязчивые движения (теребит ушки) бабушка «лечит» таблетками от глистов, считая, что это я Колю паразитами заразила.Мы хотели судиться о клевете, тем более что полиция по нашему заявлению усмотрела в действиях бывшего мужа клевету. Но в тот момент как раз уголовную ответственность за клевету отменили, а сейчас уже поздно. Фактов клеветы много – и от бывшего мужа, и от опеки, и от воспитателей и прочих лжесвидетелей. Если им верить, то Евгений насиловал ребёнка, а я пытала его утюгом, морила голодом, отправляла в детсад зимой без носков и рукавичек, сама в детсаду никогда не появлялась, но при этом постоянно спорила с воспитателями. Удивляюсь, что это не нас изъяли из семьи в тюрьму, а «всего лишь» ребёнка. За год изоляции Коли от меня, отчима, братика, Колю уже так обработали, что он говорит то, что ему велели, опасаясь ревнивых упрёков от отца с бабушкой в том, что он их предал. На последнем суде, о порядке общения, судья предоставила слово Коле, чтобы снять с себя ответственность за принятие решения. В присутствии учительницы, о которой Коля знает, что она настроена отцом против меня и передаст отцу любое его слово, Коля подтвердил, что якобы боится отчима и хочет жить с отцом. Теперь всё как бы честно – ребёнок «сам не хочет» жить с матерью …Обращаюсь к Вам от имени всех матерей и детей, страдающих от произвола бездушных «защитников детства» - помогите нам! Верните доброе имя и матерям, и настоящим защитникам, которых компрометируют действия оборотней!
Поскольку на всех судах, и об определения места жительства, и о порядке общения, на Колю отцом и бабушкой оказывалось сильное давление с целью заставить его сказать о моей семье что-нибудь нехорошее, мои права грубо нарушались, законность не соблюдалась, я согласилась на мировое соглашение о порядке общения на минимальных условиях для себя. По этому соглашению я могла бы общаться с Колей 3 раза в неделю в общественных местах «без обязательного присутствия отца», но с обязательным отсутствием отчима. Отец боится, что у Коли опять наладятся тёплые отношения с отчимом, ведь именно ревность – главная причина нападок на нас. Это соглашение нарушается отцом с первого дня, опеке это известно, но она опять поддержала отца 25 октября 2012 на апелляции. Более того, в нарушении соглашения обвинили меня, под предлогом того, что однажды Коля в детской поликлинике встретил отчима, который был там с Мишей. Коля рассказал отцу, что наконец-то увидел братика, и теперь под предлогом защиты от отчима мне ещё больше препятствуют в общении с сыном.Сотрудники комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав добросовестно изучили ситуацию и пытаются нам помочь, но их мнение не учитывается. Даже в суд их приглашают так, чтобы они не могли вовремя явиться, посылая повестки «на деревню дедушке». На этот же «адрес» шлют повестки и сотрудникам областного министерства социального развития, поэтому я их ни разу и не видела (честно говоря, не знаю, какое отношение они имеют к делу, но они указаны в списке приглашённых). Начальница областного комитета по демографической, семейной политике, опеке и попечительству обещала, что моим делом будут заниматься представители опеки из другого района, для обеспечения непредвзятости, но всё тот же отдел Пролетарского района г.Тулы «защищает честь своего мундира», пятная мою честь. Уже не обвиняя меня в смертных грехах, они просто повторяют, как заведённые: « Папа любит Колю, Коле лучше жить с папой». Кстати, заместитель губернатора по социальным вопросам Фомина уверяла нас, что опека вообще не имеет права настаивать на том, что с кем-то из родителей ребёнку жить лучше. Дело опеки - проверить условия проживания, и в нашем деле опека сочла условия равными в обеих семьях. Только у меня вот семья полная, в моей семье живёт Миша, родной братик Коли, в моей семье не препятствовали общению с отцом (каждую неделю сутки Коля гостил у отца), в моей квартире у Коли комната оформлена в собственность а отчим-педагог является родным отцом родного брата, а вовсе не "чужой дядя, который тебя не любит", как зомбирует Колю отец.